Концерн - Страница 92

Осколками их не достало – все увязли в телах бандитов, выполнивших роль щита, но голове досталось изрядно, перед глазами поплыли разноцветные круги – и то: два выстрела у самого уха – это не шуточки, а тут еще и это. Когда он более или менее пришел в себя, тряся головой, словно только что получил по ней оглоблей, не иначе, увидел корчащихся в муках троих хунхузов. Один лежал неподвижно в соседней комнате, представляя собой искромсанные останки. Двое в отключке после столкновения с Васюковым, Фролов их уже добивал, быстро и деловито орудуя ножом, что-то крича, но Васюков ничего не слышал. Однако сделал то, что в него вдалбливалось на множестве тренировок. Подобно унтеру, он выхватил нож и бросился к раненым.

Наконец есть время перевести дух. Васюков осматривается вокруг, видит дело рук своих – и тут его накрывает. Господи, да откуда столько-то, вроде и ел только утром, а уже дело к вечеру…

– Ты как, Филя! – Голос Фролова слышится как-то издалека и совсем глухо.

– Н-нормаль-но, – скорее осознавая, что он это говорит, нежели слыша свой голос, отвечает он.

– Не расслабляйся! Давай перезаряжаться! – А почему он слышит Фролова? Ах да, тот кричит. А что он делает? Наган! А где его револьвер?

Оружие нашлось на полу. Подобрав его, он выщелкнул стреляные гильзы и затолкал в барабан патроны. Все это занимает чуть больше десяти секунд.

– А где остальные?! – Ага, кричать гораздо удобнее – и сам себя слышишь, и собеседник.

– Убежали! Ну ты и силен, я ничего не успел сделать, как ты двоих приласкал! Готов! Пошли!

Разгром усадьбы завершился буквально за пять минут скоротечного, но кровавого боя. Это только кажется, что пять минут – слишком малый промежуток времени, в бою он равняется чуть не вечности, за это время можно сделать много, очень много. Вот, например, покрошить чуть не четыре десятка людей. Подвергшиеся внезапному нападению попытались сбежать через задний двор, откуда был выход практически в чисто поле, но те, кто собрался воспользоваться этим путем к спасению, просчитались, попав под плотный огонь третьего отделения. Десятеро сдались. На что они надеялись, было непонятно – возможно, на то, что местная администрация все чаще и чаще вступала в сговор с бандитами и повстанцами, а возможно, перспектива казни – она далеко, и есть хоть какая-то надежда, а смертушка под пулями русских – вот она, дышит в лицо.

Среди убитых было пять женщин. Лихо. Кабы беды не вышло. Все же нападение на гражданских лиц. А с другой стороны, какие к бесу гражданские, если самые натуральные пособники? Опять же в подвале нашлись и семеро пленных, и оружие – все десять карабинов и револьвер унтера в наличии, да и еще кое-какое оружие, ну это вообще раритет. Три фитильных ружья, два кремневых, один кремневый пистоль – кстати, это из него чуть было не приголубили Васюкова, – две берданки, множество холодного, колющего и режущего оружия да три лука. На фоне этого арсенала десять винтовок были настоящим кладом.

К слову сказать, Фролову и Васюкову не больно-то и досталось за их самодеятельность в экономии гранат. Гаврилов чувствовал перед ними вину, так как не ожидал, что во флигеле окажется столько бандитов, и направил туда только двоих, полагая, что в большом здании будет больше всего народу. Ошибочка. Дом-то хозяйский, так что нечего там делать большому количеству народа – там и был только один с винтовкой: наверное, главарь. Правда, сам хозяин оказался вооружен вполне отличным оружием. До этого Семен наблюдал маузеры только в фильмах про Гражданскую войну да в музеях, куда ходил по детству, а тут – нате пожалуйста. Бойцы преподнесли оружие командиру, а он и не дурак от такого отказываться. Патронов, правда, нашлось только пять десятков, но с этим он разберется. Фролову и Васюкову Семен все же попенял. Строго так попенял. Ну и чтобы в последний раз, значит. Прониклись. Поняли. А чего не понять, если только чудом живы остались.

– Ну и как вас угораздило? – Семен строго взирал на представших перед ним понурившихся стражников, только что освобожденных ими.

– Ваш бродь, вот хошь верьте, хошь нет – не знаем, – вскинувшись и встав по стойке «смирно», ответил ефрейтор Веселухин. Всегда бойкий и разбитной парень также был хмур, но в силу своего характера, так подходившего к его фамилии, он единственный сумел найти в себе силы и отвечать командиру.

А что тут скажешь. Если упрутся – не пытать же, а грамотных следователей здесь нет. Но есть пленные, и большая часть из них именно хунхузы. Ответ, полученный от пленников, напоминал какой-то детектив или сюжет из шпионского чтива. Все оказалось просто и сложно одновременно. Секреты-то Гаврилов выставлял, но не будешь же их выставлять в чистом поле или в кустарнике – там, где они и сто лет не нужны. Так что мест для секретов было не так уж и много.

Тот злополучный перекресток относился к таким удобным во всех отношениях местам. Обойти секрет было довольно проблематично в связи со сложностью рельефа – днем еще туда-сюда, а ночью на косогорах вполне можно было прокатиться, гремя костями, так что проще было преодолеть участок по дороге – благо за ней начиналась относительно ровная местность. Хунхузы заприметили, что время от времени в этом месте появляется русский секрет.

Вот тут-то и начинается детектив. В зарослях кустарника имелся маленький ручеек, скорее даже ключ, который терялся в песчано-каменистом грунте буквально через несколько метров, образовав небольшую влажную дорожку. Бандиты обратили внимание на то, что появляющиеся здесь стражники немного его обустроили – настолько, чтобы можно было либо напиться с ладошек, либо наполнить фляжку. Чиновник вручил бандитам тряпичный мешочек с каким-то зельем и велел прикопать его в чаше ручейка, когда туда направятся русские. Все так и сделали. Ну кто откажется от того, чтобы испить холодной водицы в душную ночь. Вот и попили. Как и предсказывал чиновник, стражники уснули. Вот только трое из них почти и не пили – так, по паре глотков, это уже Веселухин припомнил. Поэтому далеко за полночь, когда русских уже начали вязать, эти трое все же пришли в себя и попытались оказать сопротивление, за что были убиты на месте. Среди них был и унтер – это его не опознали сразу.